«А ведь это происходит у нас в голове!» – Дарья Мицюк о нейролингвистике

Преподаватель кафедры русского языка АПО Дарья Мицюк, призер Всероссийской олимпиады школьников по русскому языку и литературе, учится на факультете Фундаментальной и прикладной лингвистики Высшей школы экономике. Но программа у нее не обычная, а экспериментальная, и связана ни с чем иным, как с психо- и нейролигвистикой. О том, почему именно эта область оказалась в центре интересов Дарья, в каких исследованиях она участвовала за годы учебы в университете и почему интерес к мозгу – это не кратковременная мода, мы спросили у Дарьи.

– Как ты начала интересоваться психо- и нейролингвистикой?

У меня нет истории о том, что я услышала слово «психолингвистика» и поняла — это мое. Но начала интересоваться этой темой я уже в конце 10 класса. Я приехала в 2018 году на всеросс, понимая, что если стану призером, то пойду в Вышку, потому что там есть Центр языка и мозга. Как я пришла к этой мысли – невосстановимый путь. Однозначно можно сказать, что в какой-то момент меня осенило. Услышала какой-то интересный факт про мозг и подумала: «Вау, а ведь это и правда то, что происходит у нас в голове, что происходит у нас в мозге!»

Тут я поняла: это то, чем я хочу заниматься. То, насколько мы – человечество – научились разбираться с тем, что происходит в мозге, очень воодушевляет! Меня переполнило какое-то счастье за весь мир, что мы можем исследовать мозг. И, раз у меня лингвистические интересы, исследовать мозг я буду с лингвистической точки зрения. Как бы банально это ни звучало, но каждый день нашей жизни подвергается сильному воздействию нашей речи, нашего языка, в том смысле, что мы постоянно говорим, постоянно думаем. А если это изучать вместе с тем, что происходит у нас в мозге, то можно узнать много невероятного.

Я стала читать разные книжки, в первую очередь те, которые были рекомендованы на сайте Центра языка и мозга. Стала все больше поражаться всевозможным теориям, гипотезам и фактам. И тут уже обратного пути не было.

– Насколько глубоко успела погрузиться в данную сферу к сегодняшнему дню? Возможно ли проводить исследования, будучи студентом бакалавриата?

Все зависит от того, где вы учитесь и проявляете ли инициативу. Само по себе ничего не произойдет. У нас в Вышке вы можете написать письмо кому-то из Центра языка и мозга, сказать, что вам очень интересно, что вы хотите прийти посмотреть. В первую очередь, это будет просьба о какой-нибудь курсовой. В общем-то, так я и начала. Я написала итоговую работу на 2 курсе про усвоение слов младенцами. Мы до сих пор продолжаем данную работу. Это было психолингвистическое исследование. Мы засекали время реакции младенцев на разные звуки.

В этом году я уже занимаюсь ЭЭГ-исследованием, нейролингвистикой. Так к 3 курсу я попробовала два метода исследования.

– Психолингвистика – это обязательно с привлечением специалистов из других областей науки?

Есть исследования, в которых без работы нейрохирургов, нейробиологов, нейрофизиологов не разобраться. Но психолингвистика – это очень обширная область, в которой можно работать как с привлечением других специалистов – например, с педагогами, – так и без них. Лингвисты занимают свою собственную нишу, есть много непосредственно лингвистических тем для исследования в этой области. Например, усвоение языка – здесь вы смотрите на фонетику, грамматику, или порождение речи – тут вы смотрите, какие зоны мозга активируются.

Но есть работа, тесно связанная с медицинской сферой, когда лингвисты участвуют в операции, в которой пациент находится в бодрствующем состоянии. Вы задаете ему вопросы, хирург «копается» в мозге – например, ему нужно удалить опухоль, но он хочет минимизировать ущерб для важных для речи зон. Лингвист задает вопросы, пока хирург выполняет свою работу, чтобы выяснить, можно трогать эту зону или нельзя. Если ее убрать, человек не сможет порождать какие-то предложения, называть вещи или что-нибудь в этом духе. Это удивительная сфера, я сама в таком не участвовала, но знаю, что у нас таким занимаются.

– Ты присылала учебник по нейролингвистике на английском языке. Но почему так – на русском нет достойной литературы?

На русском языке работ такого масштаба я не встречала. Встречаются менее крупные вещи – есть книжка «Основы экспериментальной лингвистики», но она совсем небольшая. Статей на русском языке хватает, а книг не так много. С переводной я не знакома. Как только ты погружаешься в лингвистический мир, знакомишься с англоязычной терминологией, гораздо удобнее оказывается искать материалы сразу на английском языке, просто потому что ты их точно найдешь. Это не значит, что у нас нет сообщества ученых в этой области, нет стоящих работ. Просто все они являются частью международно коммьюнити, где работа ведется в первую очередь на английском языке. Они публикуются и в русскоязычных журналах, но английский язык дает возможность поместить себя в международный контекст.

– Не является ли возросшая популярность психо- и нейролингвистики модой, которая спадет через определенное время?

Все, что связано с мозгом, с нейро-, с нейролингвистикой, кажется сейчас очень популярным. Если вы человек заинтересованный, то наверняка слышали что-то вроде «ага, вон там человеку, который никогда не ходил, вставили электроды в мозг, и он пошел». Кажется, что это нечто модное, но в чем мы, тем не менее, никогда не разберемся. Однако я бы сказала, что это не так. Мы просто наконец-то развили достаточное количество методик, чтобы изучать мозг на уровне, который был совершенно недоступен 100 лет назад. Теперь, кажется, очень большое количество исследований будет связано с нейрометодами. Причина проста: этот способ помогает проникнуть именно туда, где зарождается та или иная мысль, то или иное решение – то, что определяет нас как личность. Пока ничего лучше не придумали. Думаю, поле нейроисследований будет только расцветать со временем, так же как и методы, которыми мы пользуемся. Тогда мы сможем получить обширную картину того, что происходит у нас в голове, когда мы используем речь.

И я надеюсь внести хоть маленький вклад в эти исследования, надеюсь увидеть много невероятных открытий в ближайшие годы.